Немецкий солдат оставил о себе в Западной Украине совсем не плохую память. Если бы галичане на протяжении послевоенного периода не боялись поделиться своими впечатлениями о немецкой оккупации, совсем другое представление было бы у многих европейцев о немцах. Но у них не только отобрали право голоса, но и на генетическом уровне сформировали страх рассказывать что-либо о событиях периода Второй мировой войны и послевоенного десятилетия. Ведь любое слово, которое расходилось с кремлевской точкой зрения о войне, грозило галичанину и его семье высылкой в Сибирь. Поэтому они молчали тогда и сейчас не очень откровенничают на эту тему, ведь в Украине до сих пор официальная точка зрения Кремля сохраняет свою власть. Спецслужбы и правительство контролируют общественное мнение, поэтому сказать о немцах что-то справедливое, не говоря уже о чём-то добром, мягко скажем, ПРОБЛЕМАТИЧНО. Ещё бы! Попробуй только допусти – получишь окрик из Кремля, Белого дома или от Стены Плача. И всё же…
Сколько я ни спрашивал своих собеседников-галичан о поведении солдат-«завоевателей» (немцев) и советских солдат-«освободителей», сравнение было не в пользу последних. В конце концов создавалось впечатление, что кремлёвская пропаганда все зверства, что творили славные «освободители Европы», приписала немцам. Статус победителя позволял это делать без зазрения совести тогда и тем более сейчас, когда им в этом неприглядном деле подпевают многие доморощенные коллаборационисты 21 века.
Даже когда, советские пропагандисты, словно заклинание повторяли, что нельзя сваливать в одну кучу немцев и нацистов, результаты зомбирования ими сознания совков (советских человечков-винтиков) говорили о том, что в сознании тех удалось-таки воспитать ненависть прежде всего к немцам. Многим из нас, прожившим большую часть, а то и всю жизнь с кремлёвской ложью, немцы представлялись безжалостными машинами убийства, терминаторами, жестокими и бесчеловечными извергами. Если среди них встречались хорошие люди, то единицы, исключения. Остальные – гады.
Во всех без исключения фильмах немецкие солдаты были антуражем, фоном, на котором доблестные советские воины ковали свою блестящую Победу. Им оставалось только погибать под напором «непобедимой и легендарной»… Хватит пальцев одной руки, чтобы перечислить ненемецкие фильмы, где солдаты Вермахта показаны более-менее правдоподобно. Победители наложили табу на изображение немецких солдат, как нормальных людей, ведь были среди них разные люди, в том числе и симпатичные, порядочные и даже герои.
И всё же немецкие солдаты были-таки героями, преисполненными доблести и самопожертвования. Их солдатское братство восхищает до сих пор. Восхищает одних и вызывает зависть у других – у победителей. Эта зависть перемешана с ненавистью ещё и потому, что, как выясняется, сам победитель был далеко не безгрешен. Его зверства заставляли ужасаться не только свидетелей и оставшихся в живых жертв, но и тех, кого обвинили после поражения в самых гнусных преступлениях. Понятно, Нюрнберг был задуман не для того, чтобы признаваться в собственных преступлениях. А злодеяниями нацистов надо было прикрыть истинные цели Второй мировой войны, отвлечь внимание от настоящих её зачинщиков и провокаторов.
Беда в том, что редеет строй ветеранов той войны. Они уходят из жизни оболганными, проклятыми, преисполненными обиды на тех, кто должен был бы стать на их защиту перед клеветниками и предателями.
Когда-нибудь истинная картина Второй мировой войны станет доступной. Могу представить, какая боль охватит сердца многих немцев, когда они узнают, что их дедушки, прадеды, прапрадеды были незаслуженно преданы проклятиям и забвению. Как им будет стыдно за своих родителей, которые поверили пропаганде победителей и воспользовались великодушно ниспосланным им «почётным» правом подуть в одну дудку вместе с «освободителями от фашизма», оплевывая при этом «проклятых наци» — своих родных и близких, носивших на военной форме значок орла со свастикой, и веривших, что они отдают свою жизнь не только за фюрера, но и за своих детей, внуков и правнуков, за страну, которая была их домом, их родиной, за которую они жертвовали собой. А получили они за это проклятие и забвение. Но если есть Бог, придёт время, когда их память очистят от грязи и они получат свою долю справедливости, И – славы. От поколений, которые, увы, своих героев смогут увидеть только в кино и на фото в семейных альбомах. А может, всё же и на уличных баннерах? В музеях? Монументах? Не может же Ложь править миром вечно!
<tbody>
</tbody>
Немецкий генерал-майор с украинскими девушками в национальных костюмах
Вернёмся однако в Украину, её западную часть. Здесь я услышал истории о немецких солдатах, которых 29 июня 1941 года здесь встречали с цветами. Встречали как освободителей.
Дальнейшее моё повествование основано на рассказах, услышанных от моих коллег. Эти истории им в своё время поведали их родственники, бывшие свидетелями событий того жестокого времени. Я пообещал, что имена, фамилии, названия сёл — всё, что могло у людей вызвать страх за судьбу свою и близких, я называть не буду. Люди всё еще боятся КГБ и его метастазов в постсоветских государствах. И пропаганда «фактов» от кремлёвских спецслужб ещё очень сильна.
29 июня немецкие солдаты вошли в Лемберг, некогда австро-венгерский, а теперь – советский город Львов.
<tbody>
</tbody>
Освобожденный от большевиков Львов. Жертвы НКВД в тюрьме на Лонцкого.
…В городе уже неделю шли расстрелы украинцев и поляков в тюрьмах НКВД. Убивали их красные братья-славяне, ставшие советскими гражданами, с особой, поистине азиатской жестокостью…. Чего стоит один только факт, когда в разрезанный живот священника упаковали труп ребёнка. Или когда в небольшой чулан загоняли людей так, что они могли только стоять, а потом заживо замуровали… И, конечно, расстреливали, день и ночь. Кровь вытекала на улицы… Трупный запах стоял в районе тюрем ещё несколько недель.
Таким увидели Львов передовые части Вермахта, когда вошли в город.
Понятно, что после прихода немецкой армии и бегства палачей зверства НКВД прекратились. Немцы начали реализовывать свой план под названием «Новый порядок». Потом его кремлёвские пропагандисты хорошенько обольют грязью. Но большинству горожан он понравился. В городе действительно был наведен порядок, какой царил в городах Германии испокон веков. Покой армии, покой львовян обеспечивала военная жандармерия. Немцы поддерживали порядок жёстко, но были при этом справедливы и вежливы. Здесь им никто не стрелял в спину, не подбрасывал спящим парням в казармы гранаты или бутылки с зажигательной смесью. Соответственно и они относились к местному населению по-человечески. Для поддержания порядка в деревнях хватало взвода…
Сколько я ни заговаривал с галичанами о поведении немцев во время войны, каждый собеседник в подтверждение своего мнения: «немцы вели себя достойно, а порой и благородно» приводил рассказ из воспоминаний своих родственников, которые пережили войну и оккупации – советскую, немецкую, потом снова советскую.
В каждой истории обязательными эпизодами было угощение немцами местных детей конфетками, шоколадками, другими сладостями, которые в военное время были для детей в диковинку.
Только одну историю одна моя собеседница рассказывала с неприязнью к немцам. Даже к немецкому языку у неё была неприязнь. Есть смысл пересказать эту историю подробнее, потому что пока в моём арсенале она только одна. Я тогда сначала даже подумал, ну сейчас начнётся негатив, но больше негатива пока нет. Возвращаясь к этой истории, я , поразмыслив потом, даже горько улыбнулся … Впрочем, судите сами.
…Немецкие солдаты сидели за столом в доме, обедали. На столе лежала конфета. Хозяйский малец, увидев её, потянулся за ней ручонкой . Один солдат вытащил пистолет и…. попугал им наглеца. В Германии детей приучают сначала спрашивать, прежде чем что-то брать. Таким вот, не обдуманным, способом решил немец повоспитывать малыша.
А вот ещё одна «детская» история. Уже не про конфеты… Во время войны отец моего друга был 13-летним подростком. Постояльцем у них в хате был эсэсовский офицер. Отец мальчишки общался с ним на немецком, ведь Галичина долгое время была в составе Австро-Венгрии и немецкий язык многие галичане знали очень хорошо. Отношения отца с постояльцем были хорошими. И вот у офицера пропадает пистолет… Конечно же подозрение падает на юнца. Немец предупреждает отца: не найдется пистолет, будешь расстрелян… Пистолет нашёлся. Отец от души прошёлся по «жопé -лупé» сына… А эсэсовец потом только погрозил парню пальцем. Был доволен, что табельное оружие не потерял и грех на душу не взял. Потом об этом признался отцу в более спокойной обстановке…
Вот ещё случай из «зверств» эсэсовцев. Рассказывала моя родственница, белоруска по национальности. В деревне готовилась расправа над местным населением. Партизаны спровоцировали. Теперь уже известно, что руководил «партизанским движением» Берия и его НКВД. Цель была одна – доводить немцев своими акциями до бешенства и — расправ над мирным населением, чтобы потом у этого населения возбуждалась ненависть к захватчикам, а у советских солдат – «ярость благородная» и неистребимое желание «убить немца» (как призывал их небезызвестный советский «гуманист» И.Эренбург). Так вот, в деревню вошёл отряд СС … Кто сбежал, кто прятался где мог. Семья родственницы спряталась в погребе, вход в который находился в комнате. Когда в хату зашёл патруль, дома никого не оказалось. Однако под половицей дверь в погреб всё же разглядеть «проклятым фашистам» удалось… Глядя вовнутрь , офицер увидел перепуганные лица детей. Посмотрел на них, на их родных. Достал из внутреннего кармана кителя фотографии. Показал их всё еще перепуганным женщинам.
— Meine Kinder ,- сказал. И добавил на ломаном русском. — До утра не выходить.
…Когда утром они вышли на улицу, деревня была сожжена.
Подобная история произошла и на Украине. В селе стоял эсэсовский отряд. Отношения у немцев с крестьянами были нормальные. Приближалась советская армия. Предстояли бои. В один прекрасный день немец подошёл к хозяину дома и посоветовал уйти подальше от дома и несколько дней не возвращаться, т.к. «идут Советы и ничего не оставят ни от нас, ни от вас…». Когда через пару дней семьи сельчан вернулись к родным очагам, от деревни фактически ничего не осталось. Выбивая оттуда врага, освободители не щадили дома тех, кого освобождали.
В советских газетах, книгах, кинофильмах очень много историй о том, как немцы приходили в село, выселяли в сараи хозяев, а сами занимали их дома. Облик же советского воина в таких ситуациях рисовался в самом лучшем свете. Немцы были, как и положено, злодеями. Советский солдат – добродетельным и гуманным — освободитель же!
Так вот, в Галичине всё было наоборот. В одном селе немецкие солдаты облюбовали себе сарай и сеновал, а хозяева остались жить в доме. Когда же пришли советские солдаты, хозяева перекочевали в сарай, а освободители заняли комнаты в хозяйском доме.
В советской кинохронике смаковался кадр, где немецкие солдаты охотятся за курами в одном из крестьянских дворов. В Галичине же можно было увидеть такую картину. Заходит немец в дом попросить молока. Не взять – попросить. Видит: детишек у хозяев много. Извинится и идет в другой дом. Очень часто солдаты-«поработители» покупали (!) у сельчан продукты или меняли их на свои вещи, сладости. А вот солдаты-«освободители» собирали подобную дань за спасибо, а то и просто так, как дань. К галичанам «советы» относились как к пособникам оккупантов.
Если немцам был нужен конь, его тоже покупали. Но если домашняя скотина была неухожена, её конфисковывали, а нерадивого хозяина наказывали.
Такая же политика была в отношении хозяев, у которых на дворе было грязно. Сначала просто предупреждали. При повторной проверке такой неряха мог быть побит солдатами. После этого в деревне сразу становилось чисто. Галичане, сами чистоплотные и любящие порядок в доме , одобряли такие действия новой власти и уважали немцев за такие меры. У солдат была инструкция, регулирующая их поведение в отношении местного населения. Любые нарушения, а не только зверства со стороны немецких солдат, просто не допускались и были строго наказуемы. Действительно, были случаи, когда жалоба местного жителя могла принести немцу большие неприятности. Но это исключения из правил.
Да, немцы «гоняли» на работу местных жителей, молодежь. Однажды мама моей коллеги умудрилась увильнуть от работы и вернулась домой только вечером, прошмыгнув незаметно для немца к своим подружкам. Тот раздал всем труженицам шоколадки, а нашей «героине» – нет.
— Ты сегодня прогуляла, дорогая. В следующий раз полючищь по дупце (по заднице).
У мамы моей кумы был немец постояльцем. Как-то женщина приготовила ему ужин. Он молоко выпил, а яйца оставил. Показал рукой на ребёнка: кормить, мол, надо. Это съешь сама.
В другой семье немец приносил из столовой свой солдатский паёк, отдавал его хозяевам, а сам ел то, что ему готовила хозяйка.
Многие женщины рассказывали, как любо-дорого было смотреть на немецкого солдата, когда он брался что-то налаживать по хозяйству. Галичане и сами мастеровиты, аккуратны, порой даже дотошны в своих домашних делах, но немцы – прирождённые хозяева. Особенно когда из крестьян.
Конечно, люди разные бывают. Не всё было гладко и с немцами. Когда их Советы гнали , были раздражёнными, озлобленными, но зверств не чинили.
Есть и такие рассказы. НКВД создавало террористические или диверсионные, а на поверку – отряды провокаторов, которые переодевались в бандеровскую форму, разговаривали на местном диалекте и – творили зверства от имени бандеровцев. Мой коллега по работе рассказывал об одном таком «заслуженном ветеране». Зверства эти были дикими. Одного не учли советские фальсификаторы истории из Кремля. Если бы бандеровцы действительно совершали такие преступления, их бы народ местный возненавидел и не простил бы им даже более мелких преступлений. А народ этот как раз хранил в сердце любовь к своим героям, поэтому после развала СССР местное население во весь голос назвало их своими героями. Те, кто знали правду, называли бандеровцев своими героями. Те, кто её не знал (и сейчас не хочет знать), по сей день проклинают их, подпевая тем, кто не хочет, чтобы дух свободы с Западной Украины распространился на всю страну. Вот почему до сих пор с такой яростью лютует Кремль в отношении тех, кто не хочет быть под властью Империи Зла. Чтобы на корню пресечь любое стремление к свободе официальная Москва и, что греха таить, ещё значительные слои советского народа поддерживая её, делают всё возможное, чтобы оклеветать, унизить западных украинцев.
А с немцами разве не делают то же самое те же и другие, ещё более могущественные победители-«освободители»-поработители?
Я уже слышал разговоры, что и в немецкую, часто в эсэсовскую форму переодевались «славные» ребята Берии и создавали соответствующую репутацию немцам. Главным было – после победы не дать им раскрыть рот, чтобы оправдаться. Это с успехом и происходит на протяжении всей послевоенной истории.
Теперь я бы хотел обратиться к немецким ветеранам.
Для меня важно сказать тем, на кого меня натравливала кремлёвская пропаганда: я ей уже давно не верю. Чем больше я узнаю о вас, немцы, солдаты, тем больше уважаю, склоняю голову, восхищаюсь. Свою дань уважения советским солдатам я отдавал всю жизнь. Они на меня не должны быть в обиде. Теперь пришло время отдать дань уважения и вам. Я делаю это с огромным удовольствием , потому что вы заслужили не только достойной пенсии, но и слов уважения, славы и любви. В первую очередь от своих соотечественников. От победителей? Что же поделаешь, если они во многом оказались варварами? Пусть их Бог простит, если заслужат. Трудно им будет выпросить прощение, ведь свои грехи они приписали вам. А что? Победителю всё можно! Но Бог видит всё… Правда, Он ещё и милостив. Может, всё же простит?
В конце ещё одна история. Это уже не про войну. А может, и про войну? О том, что порой она с нами делает. Встретился я с одним фольксдойче, уже немолодым. О том, что он «немножко немец», узнал совсем недавно. И совсем немного. Только то, что его отец был немецким солдатом и военнопленным. Мама его была советским солдатом. Редкое имя было у неё – Калерия. Такая вот судьба. Бывших врагов свела любовь. Тайной она случилась. Понятно почему. Увы, ненадолго. Немца потом увезли, чтобы использовать на «великих стройках страны». Дальнейшая судьба его неизвестна. И мама фольксдойче пожила недолго. Остался он десятилетним сиротой на руках у тети – сестры матери.
Воспитывался в обычной советской семье, в советском обществе, охотно верил советской пропаганде. Искренне воспитывал в себе моральные качества строителя коммунизма. Его учили ненавидеть нацизм, его носителей – немцев и прочую «фашистскую нечисть». Словом ортодоксальным делали совком. Дома, правда, учили его уважать человека. И он стал видеть, что воспитанные в нём идеалы, что-то не соответствуют тому, как ведут себя те, кто учил его преданности идеям коммунизма. И почему-то в сердце его никак не всходили ростки ненависти к немцам. Но… приходилось ему об этом помалкивать. Ему с экранов показывали, какие немцы «сволочи», а он рисовал их совсем другими, боясь признаться, что воспринимает их совсем по-другому. Вопросов к ним у него было много – всё же пропаганда действовала на мозги, — и тем не менее ему не верилось, что они именно такие, какими их описывали советские поэты, писатели, сценаристы, корреспонденты – все, кто обеспечивал информационную поддержку кремлёвской политике.
…Когда в дом пришел интернет, он услышал немецкие марши и песни, увидел с фотографий «лица врагов», прочитал их мемуары, стал смотреть не только советские фильмы, но и немецкие того периода, тоже во многом лживые, но не такие беспардонно брехливые, наконец, получил возможность слушать разные мнения и… видеть, как деградирует его родная страна, общество, в котором он рос и впитывал соки Отечества. Теперь он уже не сомневался, что его оболванили, и делом чести становится освобождение от лжи.
И вот он узнаёт о своём отце, о ещё одной своей Родине. И … принимает их как Божью благодать, потому что уже был готов совершить эту работу души. Он не предал Россию, но от всего сердца полюбил и немцев. Он уже видел их на военных фотографиях , слышал их песни. Он не был за пределами СССР, не видел своей новой Родины, но он и её полюбил, заочно, потому что уже ничто не могло истребить его любви к отцу – именно такому и никакому другому. А значит и к Родине отца — теперь и его Родине. Значит неспроста он так и не смог когда-то возненавидеть немцев.
Он никогда не любил признаваться в любви вслух. И вот Бог послал ему дар – писать стихи, чтобы говорить о своей любви. Совершенно не зная немецкого языка, он стал делать с помощью компьютера переводы немецких песен и параллельно учить свой новый родной язык. Он признался, что никогда с таким наслаждением не учил ни один язык.
Когда он услышал , а потом, перевёл стихотворение Теодора Кёрнера “Vater, ich rufe dich” , он сначала подумал, что речь идёт об отце – и пережил потрясение от звучания этого стихотворения на немецком, в душе обращаясь к своему отцу, которого никогда не знал и которого скорее всего не увидит. Потом к нему пришли стихи на данную тему. И потрясение уже испытывали те, кто читал эти стихи на русском.
Так постепенно песню за песней переводил он с немецкого на русский . Его чувства к своим новым соплеменникам отражались в строчках нахдихтунгов и дарили ему – счастье.
<tbody>
</tbody>
Военный корреспондент общается с украинскими женщинами. На коляске мотоцикла BMW-R12 нанесена эмблема военных корреспондентов «перо и меч».
Я спросил у него: «Хочешь ли ты найти своего отца?». Он только горько усмехнулся: «Ни имени, ни фамилии, ни города, ни страны – ничего не известно. Да и жив ли он, мой Unbekannter Soldat? Вернулся ли из плена? Нужен ли я его семье, если она у него была? Вообще-то мне хватает того, что есть в душе, и для безответного чувства. Но если я когда-нибудь понадоблюсь Фатерлянду, пусть только позовёт…»
Напоследок он мне рассказал такой эпизод. На днях стоял на остановке маршрутки. Подходит группа парней, спрашивает, какой автобус их доставит в аэропорт. Он только улавливает смысл вопроса, но отвечает почему-то на немецком. Они его понимают и, довольные, благодарят. Разговаривают между собой. До него доходит, что говорят они действительно на немецком. Немцы! Они так близко расположились от него, что он всегда в таких случаях отходил в сторону. Сейчас же остался на своём месте, и получилось так, что он один из них… Когда он садился в свой автобус, из-за угла вырулил их автобус. Мальчишки радостно оживились. Их ждала Родина… Вечером, вернувшись домой, он вспомнил о соотечественниках и подумал: «Как они там долетели?»…
В заключение хочу снова обратиться к ветеранам. Вы были замечательными воинами. Настоящими солдатами. Пусть враги говорят о вас всё, что заблагорассудится. Они злятся и клевещут от зависти: им такими никогда не быть, потому что так трудно, как было вам, не было тяжко никому.
Когда-нибудь станет известна вся правда о войне. Тогда те, у кого есть голова на плечах и мозги в ней, а также хоть немного совести , поймут, почему немцы могут гордиться вами всегда.
Будем помнить всегда подвиг жертвенный твой, наш немецкий солдат, наш немецкий герой!
